BY | RU

DOI: http://doi.org/10.54544/652

ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

В период XIV–XVI веков Восточная Европа становится ареной жесткой конкурентной борьбы трёх социально-политических моделей общественного устройства, возникших на исторической территории Древней Руси: новгородской вечевой республики, «шляхетско-демократической» организации Великого Княжества Литовского и московского «вотчинного государства». Кульминация трёхстороннего противостояние приходится на годы правления двух московских великих князей: Ивана III (1462–1505) и Василия III (1506–1533).

В княжение Ивана III Москве удаётся подчинить себе Ярославское (1463), Ростовское (1474), Тверское (1485) княжества, решительно изменить отношения с Ордой (1472–1502)¹, и нанести сокрушительное поражение Новгороду Великому (1471–1478), присоединив обширные новгородские земли и низведя их столицу до роли второстепенного города. Череда московско-литовских войн (1492–1494, 1500–1503, 1512–1522) протекает с переменным успехом, но приводит в результате к отторжению от Великого Княжества Литовского вначале Чернигова и Брянска (1503), а затем и Смоленска (1514). Кроме того, Василий III присоединяет к Москве Псков (1510), Рязань (1521) и Новгород-Северский (1522), превращая столицу великого княжества в центр объединённого Московского государства.

Несмотря на то, что противостояние с Великим Княжеством Литовским (а затем – с Речью Посполитой) будет продолжаться ещё более полутора веков, формальным победителем в борьбе форм русской государственности на значительной восточно-европейской территории оказывается Москва.

За сравнительно короткий, по историческим меркам, срок в 50–60 лет некогда затерянное в лесах и окутанное мифами Московское княжество обретает в глазах среднего европейца вполне осязаемые черты, входит в непосредственное соприкосновение с Ливонией и Швецией и становится важным субъектом европейской политики.

Взглянем на четыре европейские старопечатные карты, относящиеся к этому периоду. Все четыре восходят к общему первоисточнику, которому и обязаны схожестью композиции и картографического содержания. Сам этот первоисточник – оригинальная карта Центральной Европы, которую приблизительно в 1437–1439 годах составил немецкий учёный, философ, математик и астроном, кардинал Николай Кузанский (1401–1464), – до наших дней не дошёл.

Первая из рассматриваемых нами карт (Илл. 1) датирована 1491 годом и известна как Eichstätt – по немецкому названию города в титульной надписи. В её истории немало белых пятен² – гравюрная доска переходила из рук в руки и дорабатывалась несколько раз, прежде чем обрела окончательный вид в 1514 году или несколько позднее. При этом роль промежуточного звена между манускриптом Николая Кузанского и печатной формой обычно связывают с именем немецкого картографа Николая Германуса (ок. 1420–1490), а первоначальную гравировку считают работой итальянского мастера, выполненной в период между 1478 и 1491 годами.

Илл. 1, 2. Николай Кузанский. Карта Центральной Европы в трапезоидальной проекции (Eichstätt), 1491 г. Коллекция Т. Неводничанского

Вторая карта, ксилографированная Иеронимом Мюнцером, была опубликована в 1493 году в составе Нюрнбергских Хроник Хартмана Шеделя (Илл. 3 и 4). Её часто называют Germania Magna – по надписи в центре картографического поля.

Илл. 3, 4. Иероним Мюнцер; Хартман Шедель. Germania Magna – Нюрнберг, 1493 г. Собрание автора

Третья, озаглавленная TABVLA MODERNA POLONIE, VNGARIE, BOEMIE, GERMANIE, RVSSIE, LITHVANIE (Илл. 5 и 6), восходит к римскому изданию Географии Клавдия Птолемея 1507 года, подготовленному Марком Беневентано. В её составлении значительную роль сыграл польский картограф Бернард Ваповский³.

Илл. 5, 6. Марк Беневентано; Бернард Ваповский. Tabula Moderna Polonie, Ungarie, Boemie, Germanie, Russie, Lithvanie. Рим, 1507 г. Коллекция Т. Неводничанского

И наконец четвертая, TABVLA MODERNA SARMATIE EVR SIVE HVNGARIE POLONIE RUSSIE PRVSSIE ET WALACHIE (Илл. 7 и 8), относится к страсбургскому изданию Географии 1513 года с картами Мартина Вальдзеемюллера.

Илл. 7, 8. Мартин Вальдзеемюллер. Tabula Moderna Sarmatie Eur sive Hungarie Polonie Russie Prussie et Walachie, Страсбург, 1513 г. Коллекция Т. Неводничанского

Любопытно на примере этих четырёх карт⁴ проследить, как в течение сравнительно короткого времени изменяется взгляд на русские земли в западной картографии. На карте Eichstätt подробно представлены лишь земли Южной и Юго-Западной Руси (RVBEA RVSSIA). Здесь находим немало городов, которые можно не только соотнести с летописным списком «Всѣмъ градомъ рускымъ далнимъ и ближнимъ»⁵, но и без труда локализовать на современной карте: LEOPOLIS (Львов), HALLICZ (Галич), CHIOVIA (Киев), LUCZTRO⁶ (Луцк), STRY (Стрый), PMISLIA (Перемышль), TRIBOFLA (Теребовля), BRASLAMA (Браславль Подольский или Брацлав). С другой стороны, Северная Русь показана весьма приблизительно: Новгородская земля (NOVGARDIA), с которой, если судить по расположению надписей, соотносится понятие Белой Руси (RVSSIA ALBA)⁷, представлена лишь своей столицей (NOVAGARDIA), a Псковское княжество (PLESROV REGNUM) названо по имени, но изображено без городов.

Карта Мюнцера-Шеделя содержит значительно меньше деталей. Топоним RVSSIA на ней указан дважды, обрамляя земли Новгорода (Nogradum) и Пскова (Plesgo). Как и на карте Eichstätt, Северо-Восточная Русь, Московское княжество и сама Москва остаются вне поля зрения картографа.

Спустя менее чем пятнадцать лет на карте Ваповского-Беневентано Москва обретает своё место под фонетически точным именем MOSKVA. Надпись DVCATVS MOSCKOVIE символически рассекает полосу девственных лесов, подходя непосредственно к Смоленску (SMOLESK), а понятие Белая Русь выступает явным семантическим эквивалентом понятия земли московской: RVSSIA ALBA SIVE MOSKOVIA. Заметим, что на юго-западе надпись RVSSIA использована дважды применительно к галицкой и волынской землям, а количество идентифицируемых топонимов больше, чем на карте Eichstätt.

Карта Вальдзеемюллера 1513 года во многом повторяет карту Ваповского-Беневентано, включая двоякую именную форму RVSSIA ALBA SIVE MOSCKOVIA. Однако на востоке она охватывает значительно больше земель, и оттого отмеченное местоположение города Москвы (Moskua) смещается от самого края вглубь карты, как бы подчёркивая необратимость происходящих изменений.

Стремительное вхождение Московской Руси в орбиту политики и мысли европейского Возрождения не могло не вызвать всплеска интереса к набирающей силу державе. В эти годы приглашённые из Италии зодчие перестраивают соборы московского Кремля. Возрастает количество западных путешественников, посещающих Московские пределы: дипломатов, торговых и мастеровых людей. Растёт и число московских посольств, отправляемых в европейские столицы. Частные путевые заметки, посольские реляции, опросы московских посланников, купцов, а порой и пленников служат источниками произведений космографического жанра, которые быстро становятся общедоступными благодаря бурному развитию книгопечатания, начало которому незадолго до того положил Иоганн Гутенберг.

В 1517 году в Кракове вышло сочинение польского историка, ректора Краковского университета Матвея Меховского (1457–1523) Тractatus de duabus Sarmatiis Asiana et Europiana et de contentis in eis (Трактат о двух Сарматиях, Азиатской и Европейской и о находящемся в них), в котором автором собраны исторические, этнографические и географические сведения о Сарматии Европейской, простирающейся от Вислы до Дона, и Сарматии Азиатской – Скифии, – лежащей далее к востоку. Разделяя понятия Руссии и Московии, Меховский посвящает последней целую главу. В ней он рассказывает о стране, состоящей из многих княжеств, со столицей, которая «вдвое больше тосканской Флоренции и вдвое больше, чем Прага в Богемии»⁸, жителей которой объединяет «одна речь и один язык, именно русский, или славянский», и которые «придерживаются одной веры по образцу греческой»⁹. Матвей Меховский также первым посвящает читателей в легенды о Золотой Бабе, древнем идоле, что стоит «за Вяткой по дороге в Скифию» и которому поклоняются все путники, и о «прожорливом и бесполезном» животном по имени россомаха, которая, объевшись, протискивается меж тесно стоящих деревьев, дабы исторгнуть съеденное¹⁰.

Два года спустя в Кёльне выходит Vandalia Альберта Кранца из Ростока, где среди нескольких сообщений о Московии автор описывает разорение Новгорода Иваном III. В 1524 году в Венеции издаются не получившие прежде широкого распространения заметки Амбросио Контарини, венецианского дипломата, за полвека до того посетившего Москву. В 1526 году католический священник (в последствии – епископ) Иоганн Фабри выпускает в Базеле книгу Moscovitarum Religio о нравах, обычаях и религиозных верованиях московитов, составленную им на основании бесед с участниками московского посольства, возвращавшимися из Испании.

Но наибольшее влияние среди сочинений о Московском государстве в начале XVI века приобрёл трактат Павла Иовия Libellus de legatione Basilii magni Principis Moscoviae ad Clementem VII Pontificem Maximum ("Сообщение о посольстве Василия, Великого князя Московского, к папе Клементу VII"). Написанный на основе сведений, почерпнутых автором из бесед с великокняжеским гонцом Дмитрием Герасимовым, посетившим Рим в 1525 году, труд Иовия был уже в том же году опубликован и до конца XVI века выдержал не менее 20 изданий на четырёх языках (латинском, немецком, итальянском, английском)¹¹, не утратив своего значения даже после выхода в свет в 1549 году знаменитых "Записок о Московии" (Rerum Moscoviticarum Commentarii) Сигизмунда Герберштейна.

Распространение литературных материалов о Московии в 1520–1540-ых годах опережает появление адекватных картографических описаний. Всё, чем этот период могли располагать современники – это птолемеевы карты, восстановленные по координатным описаниям II-ого века, в частности Восьмая карта Европы (Илл. 9) и Вторая карта Азии.

Выдающийся памятник античной культуры, вернувшийся из забвения лишь в начале XV-ого века, "География" Клавдия Птолемея (ок. 90–168 н.э.) многократно переиздавалась в разных редакциях начиная с 1477 года. И хотя многие издания сопровождались картами, выгравированными по дереву или меди, сложно себе представить, чтобы кто-то мог бы впасть в заблуждение в отношении актуальности и практической применимости этих карт. Постепенно к традиционному набору карт Птолемея редакторы и издатели стали добавлять новые карты, составленные современными географами, но и там, как мы видели выше на примере вариантов карты Николая Кузанского, на долю московских земель приходилось лишь несколько периферийных топонимов. В 1516 году появляется Carta Marina Мартина Вальдзеемюллера – один из первых опытов составления навигационной карты мира (Илл. 10). Здесь на территории восточно-европейской равнины наряду с Московским княжеством (MOSCOVIA REGALIS) и собственно Москвою (MOSCITER), рядом с которой символически изображён великий князь, на карту нанесены Новгород Великий (Nouoguardia) и Псков (Plesco), а также немало других городов земли московской, в том числе Переславль (Preslaf), Ростов (Rostof), Вологда (Voluckta), Владимир (Fladimer). Однако расположение этих городов на карте соответствует не их действительному месту нахождения на местности, а скорее дорожникам, или линейным росписям путей, берущих начало в Москве и ведущих в Киев (Ciouia), Каргополь (Kargopolis), Нижний Новгород (Nouoguardia). Так, например, путь из Москвы в Нижний Новгород (который назван на карте также, как и Новгород Великий) проходит через Радонеж, Владимир и Плёс, но ведет на юго-запад, то есть в направлении, противоположном реальному. В то же время изображение элементов физического ландшафта: Рифейских и Гиперборейских гор и берущих начало среди горных хребтов рек – в значительной степени следует античной птолемеевой традиции.

Как мы видим, Московское государство, по существу, оставалось за пределами графической ойкумены образованных европейцев.

Такое несоответствие между политическими и экономическими реалиями с одной стороны и картографическими представлениями с другой долго сохраняться не могло. Восполнение этого пробела в течение второй четверти XVI века связано с тремя важнейшими источниками.

1. На основании сведений, сообщённых Дмитрием Герасимовым, Павел Иовий не только издал Сообщение о посольстве Василия, но и составил к нему карту. Карта эта, однако, не вошла ни в одно из изданий книги и известна, главным образом по копиям в рукописных атласах венецианца Баттиста Аньезе (около 1550–1555). Однако существовала карта Иовия и в печатном варианте, который датирован 1525 годом¹².

2. Барон Сигизмунд фон Герберштейн, дважды посетивший Московское государство в 1516 и 1527 годах в качестве дипломатического посланника, составил карту Московии (в двух вариантах) и вид города Москвы, вошедшие в его знаменитый труд Rerum Moscoviticarum Commentarii (Записки о московитских делах), впервые изданный в 1549 году.

3. Московский окольничий Иван Васильевич Ляцкий, в 1534 году после смерти великого князя Василия III отъехавший в Великое Княжество Литовское, предоставил материалы для составления карты Московии приглашенному в Вильну (Вильнюс) из Данцига (Гданьска) художнику Антонию Виду.

Именно эти три источника лежат в основе практически всех известных картографических изображений московской земли, составленных и опубликованных в доатласную эпоху, то есть до того, как начали издаваться и получили широкое – по меркам того времени – распространение Theatrum Orbis Terrarum Абрахама Ортелиуса (1570) и "Атлас" Герхарда Меркатора (1595).

ВАРИАНТЫ КАРТЫ ВИДА–ЛЯЦКОГО

Карта Московии Антония Вида и Ивана Ляцкого дошла до наших дней в считанном количестве экземпляров – и в двух основных вариантах. Однако именно она лежит в основе первого графического изображения московских земель, появившегося в массовом печатном издании. С высоты нашего XXI века этот ранний чертёж может показаться несовершенныи и примитивным. С него-то мы и начнём наш обзор, а история установления его связи с именами Вида и Ляцкого послужит нам ключом к пониманию хронологии создания самой карты.

1.

В 1544 году в Базеле впервые увидела свет "Всеобщая Космография" (Cosmographia Beschreibung aller Lender) Себастьяна Мюнстера, которой было суждено стать наиболее успешной и одной из наиболее влиятельных книг XVI века. Уже в первом издании, вышедшем по-немецки, на ненумерованном листе¹³ появляется ксилографированная карта московских земель (Moscowiterland) размером 15,5 х 16,5 см (Илл. 11). Карта эта охватывает территорию, ограниченную Чёрным и Азовским морями на юге, Каспийским морем и рекою Обь на востоке, а на западе и северо-западе – двумя другими водными массивами, в которых легко угадываются Балтийское и Белое моря. Город Москва (Moscouia) расположен близ центра карты и обозначен символической виньеткой, лишь незначительно выделяющейся среди других показанных на карте городов. Зато в левом нижнем углу, рядом с примитивной масштабной линейкой, крупно показаны стены и башни Киева (Kioff). В композиции карты упор сделан на изображение гидрографических характеристик описываемой земли: реальных либо воображаемых. Так к западу от Москвы находится озеро, из которого берут начало три реки: текущий к югу Днепр (Neper fl), впадающая в Каспийское море Волга (Volga fl) и безымянная река (очевидно, Западная Двина), на которой расположен город Полоцк (Plotzko).

В переизданиях "Космографии" 1546 и 1548 года воспроизводилась та же гравюра, но размещена она была уже на странице с текстом. Начиная с 1550 года, когда "Всеобщая Космография" вышла в новой редакции одновременно по-немецки и на латыни, Мюнстер использовал новый вариант карты – также в виде гравюры по дереву, но увеличенного размера – 16,0 х 17,5 см – со множеством деталей растительного ландшафта и без масштабной линейки (Илл. 12).

Рассматривая оттиски одного и того же чертежа из различных изданий Космографии, внимательный наблюдатель легко обнаружит между ними мелкие отличия в расположении и начертании топонимов, размерах букв; порой целое слово оказывается напечатанным в перевёрнутом виде. Объяснение заключается в оригинальном методе совмещения графических и текстовых деталей при печати иллюстраций с деревянных досок. Вместо того, чтобы, следуя общепринятой в то время практике, вырезать текст вместе с изображением, в доске оставляли прорези для текстовых клише и шрифтового набора. Метод этот, идея которого принадлежит Мюнстеру¹⁴, позволяет не только с лёгкостью исправлять ошибки, но и быстро готовить доски для использования в издании на другом языке.

Читателю Космографии было нетрудно заметить, что карта Московии и её описание в тексте не были связаны друг с другом. Так, например, повторяя ошибку Матвея Меховского и вступая в явное противоречие с картой, Мюнстер писал, что Волга впадает в Эвксинское, то есть Чёрное море. Вопрос о происхождении карты автор Космографии обходил молчанием, но вместе с тем среди источников своих знаний о Московии упоминал некоего Антония Вида, который в свою очередь ссылался на оказавшего ему помощь московского боярина:

Литвин Антон Вид так повествует о Московии: "Мы с возможной тщательностью обозначили местоположение городов, замков, морей, болот и источников, и насколько они друг от друга отстоят, а также течение рек, их изгибы и истоки, которые по большей части, рождаются на равнинах или вытекают из больших озёр. В уяснении этого немалую помощь нам оказал господин Иоханес Яцкий, некогда один их князей Московии, который ныне, после смерти великого князя Василия, оставившего малолетнего сына, бежал к непобедимейшему королю Польши Сигизмунду, укрываясь от незначительного мятежа, поднятого некоторыми вельможами." ¹⁵

Когда во второй половине XIX века начал пробуждаться и набирать силу интерес к исторической картографии, Антоний Вид продолжал оставаться загадочной фигурой.

На человека с таким именем (Antonius Bied) указывал Герберштейн, называя его среди авторов сочинений о Московии в одном ряду с Николаем Кузанским, Павлом Иовием, Иоганном Фабри, которые «как карты, так и комментарии оставили»¹⁶. Составитель первого атласа Абрахам Ортелиус в своём Catalogus Auctorum¹⁷, перечисляя источники карты Руссии, Московии и Тартарии, отмечал: “Antonius Wied, Moscoviam; Antverpiae”. Гессель Герритс, автор знаменитой карты Tabula Russiae 1613 года, во вступительном слове к своему трактату о земле самоедов Beschryvinght van der Samoyeden Landt (1612) писал:

После этого Антон Вид составил карту русских земель по указаниям некоего Иоханнеса Ляцкого, некогда одного из московских князей... впоследствии бежавшего в Польшу, каковую карту посвятил И.Коперу, ратсгерру города Данцига, и издал в Вильне в 1555 году с русскими и латинскими надписями. ¹⁸

Упоминал о карте, составленной уроженцем Гданьска Антоном Видом, и Николас Витсен в предисловии к своей книге о Северной и Восточной Тартарии¹⁹.

Несмотря на многочисленные ссылки в более ранних сочинениях, каких-либо текстов, связанных с именем Антония Вида, или экземпляров составленной им карты исследователям известно не было. Установить же связь между Антонием Видом и картами мюнстеровой Космографии они были не в состоянии, поскольку сам Мюнстер сведений о своих источниках не оставил.

Так профессор-историк Егор Егорович Замысловский, в своей работе 1880 года, посвящённой Себастьяну Мюнстеру²⁰, приходит к выводу, что упомянутый Мюнстером и Герберштейном Антоний Вид был автором утраченного сочинения о Московии, а карты мюнстеровой Космографии восходят к некоему русскому чертежу московских земель – также утраченному. При этом на основании анализа текста Мюнстера Е.Е. Замысловский справедливо предположил, что под Иоханнесом Яцким «следует разуметь» окольничего Ивана Ляцкого.

2.

Недостающее звено в этой цепи было восполнено историком из Гамбурга Хайнрихом Миховым (Heinrich Michov), которому в начале 1880-ых годов удалось обнаружить в одном из экземпляров атласа Ортелиуса карту с подписью Антония Вида. В 1884 году он опубликовал её подробное исследование в своей статье о старинных картах Московии²¹.

Карта, обнаруженная Х. Миховым, представляет собой гравюру по меди размером приблизительно 47,5 x 34,5 см, ориентированную на восток (Илл. 13 и 14). В двух картушах слева и справа в нижней части карты помещены латинские тексты: соответственно, обращение Антония Вида к читателю, датированное ноябрём 1555 года, и авторское посвящение Иоханну Коппену²², сенатору города Гданьска, датированное апрелем 1555 года. Обращение к читателю представляет собой краткий очерк истории, географии и этнографии Московии, тогда как посвящение, наряду с характерными для жанра изъявлениями признательности и пожеланиями благополучия, содержит подробное изложение истории создания карты. Оба текста написаны Видом в Вильне. Слева вверху находится подпись гравёра: “Franciscus Hogenb. ex vero sculpsit 1570”²³. Все топонимы на карте выполнены латинским шрифтом, кроме названия древнего идола Золотаѩ баба, изображённого в виде женщины в длинной тунике с ребёнком на руках в северо-восточном углу карты близ устья Оби.

Илл. 13, 14. Антоний Вид; Иван Ляцкий. [Moscovia] - Вильно (?), 1570 г. Национальная библиотека Финляндии

Своей находкой Х. Михов показал, что и карта Московии в "Космографии" Мюнстера, и текст, в котором Мюнстер ссылается на повествование Антония Вида о Московии, восходят к одному и тому же источнику – карте, составленной Видом и Ляцким. При этом карта, опубликованная Мюнстером²⁴, является не чем иным, как уменьшенной копией карты Вида-Ляцкого, а текст Мюнстера представляет собой почти дословную цитату из посвящения Иоханну Коппену. Вот как, в частности, описан Антонием Видом процесс составления карты²⁵:

Nos vero ciuitatum omnium, castrorum, marium, lacuum, fontium que loca numerum situm, distantias que quanta potuimus diligentia adsignauimus. Ac insuper fluuiorum flexus, cursus, ac fonts quoque, qui maxima ex parte e lacunosa paludosa que emanant planicie.
Quibus in rebus non mediocrem nobis praestitit operam generosus Dominus Joannes Latzki, unus olim ex principibus Moscouiae, qui nunc post magni ducis Basilij e uiuis decessum ob seditionem non leuem magnatum quorundam, ac relictum tenerae aetatis Basilij filium, ac inuictissimum Poloniae Regem Sigismundum confugit, ubi sane humaniter ac splendide pro sua et prudentia et ingenij dexteritate acceptus est.

Сравнивая оба текста, можно заметить, что, наряду с явно привнесёнными неточностями (в характеристике размера смуты и в имени московского вельможи), у Мюнстера исключены личностные характеристики Ляцкого: отсутствует указание на его благородное (generosus) происхождение, а также опущено упоминание о его здравомыслии и прирождённой остроте ума (prudentia et ingenij dexteritate), послуживших, по словам Вида, основанием для радушного и великолепного приёма, оказанного ему королём (sane humaniter ac splendide … acceptus est). Хотя нельзя исключить, что в распоряжении Мюнстера оказалась именно такая редакция текста, но вовсе не удивительно было бы и внесение сокращений им самим – особенно, если принять во внимание, что Мюнстер должен был куда в большей степени интересоваться описанием земель неведомых, нежели личными качествами источников информации.

Установив таким образом источник описания Московии во "Всеобщей Космографии", Михов оказался перед необходимостью устранить противоречие в датах: Мюнстер в 1544 году, разумеется, не только не располагал картой, награвированной в 1570 году, но и не мог использовать материалы 1555 года, которым датирован текст в картушах. Очевидно, гравированная Хогенбергом карта представляла собой копию с более раннего оригинала. Оригинал этот, как заключил Михов, был составлен не позднее 1544 года, но и не ранее 1537 года – показанные на карте границы Московского и Литовского княжеств соответствуют результатам заключённого в этом году перемирия. Объяснение датировке текстов было не столь очевидным. Во-первых, Михов принял 1555 год за время появления первого датированного издания карты. Во-вторых, он заметил, что Абрахам Ортелиус, известный своей пунктуальностью, в своём каталоге упоминает антверпенское издание Вида, но не указывает его год. Михов высказал предположение, что задолго до 1555 года было опубликовано издание карты без указания на год выпуска, но с таким же – или, по меньшей мере, в значительной степени таким же текстом, что и на карте 1570 года. Именно это издание, по мнению Михова, могло быть упомянуто Ортелиусом, процитировано Герберштейном в 1549-м году и использовано Мюнстером в 1544-м.

В 1897 году свидетельство в пользу сделанного Миховым предположения привёл Альфред Неринг (Alfred Nehring), указав на вышедшую в 1551 году в Цюрихе книгу Конрада Геснера Historia Animalium, автор которой не только ссылается на Антония Вида, но и воспроизводит иллюстрацию охоты на бизона, позаимствованную с декоративных сцен на карте Московии²⁶.

3.

Гипотеза Х. Михова получила ещё одно подтверждение, когда в 1904 году лейпцигский профессор Вальтер Руге (Walter Ruge) обнаружил в университетской библиотеке города Хельмштедта ранее неизвестный вариант карты Московии и опубликовал её описание²⁷. Впоследствии В. Руге предоставил найденную им карту в распоряжение Х. Михова, который впервые воспроизвёл её целиком²⁸.

Отпечатанная с шести медных гравюрных досок, эта карта в первую очередь впечатляет своими размерами: от 85,6 до 86,0 см по горизонтали и от 82,6 до 82,8 см по вертикали, считая по кромке картографического поля (Илл. 15 и 16). Но что действительно поражает воображение, это обилие и мастерство исполнения художественных деталей, а также тот факт, что это наиболее ранний дошедший до нас картографический документ, выполненный с использованием кириллицы. Карта номинально ориентирована на восток²⁹ и охватывает территорию от Чёрного и Азовского морей до Белого моря и от Балтийского моря до Оби и Каспийского моря. На ней подробно показаны особенности рельефа и гидрографии, центральная часть Московской Руси представлена более полно, чем северные регионы, а среди указанных городов и населённых пунктов есть «малоизвестные или неизвестные в русских документах XVI века»³⁰.

Большинство топонимов на карте подписаны двояко – латиницей в польском написании и кириллицей в традиционной русской форме: Pezskoff – Псковъ , Wilki Nouigrad – Великӥ Новгородъ, Szerniho – Черниговъ. У правой границы картографического поля помещена справочная таблица с фонетическими соответствиями букв кириллического и латинского алфавитов, а у нижней – сообщение о привилегии, дарованной императором Карлом V. Собственно картографическое поле окружено орнаментальной гравированной рамкой шириною приблизительно 5 см по бокам и 6 см сверху и снизу (Илл.17). В пределах рамки расположены четыре круглых медальона с обозначением сторон света на трёх языках: латинском, русском и нидерландском (Oost – Порану слонце восходи – Oriens, Meridies – Наполудни слонце – Zuydt).

В нижних углах карты расположены два картуша с латинскими текстами: слева – обращение Антония Вида к читателям, справа – посвящение Иоханну Коппену. По своему содержанию – и в частности по датам – оба текста практически идентичны соответствующим текстам на карте 1570 года. Кроме них, в правой нижней части карты находится ещё один картуш, на карте 1570 года отсутствующий (Илл.18). Он включает в себя написанный кириллицей текст, озаглавленный Аньтонü Вед до чтителѩ и содержащий разъяснения как пользоваться картой. В конце текста указана дата в славянской буквенной нотации: ҂афмв, то есть, 1542 год. Язык, на котором написан этот текст, характеризовался позднейшими исследователями по-разному: старорусский, полонизированный русский, польский русскими буквами, старобеларуский. Для составителя текста его язык – без сомнения «руский»: и ту кротке певне знаки русаком поруску к урозумению выписаны.

Любопытно, что В. Руге в первоначально опубликованном кратком описании³¹ обходит этот картуш молчанием – возможно, он не имел возможности его прочесть. Зато Х. Михов не только подробно его анализирует, но и приводит переводы как на немецкий, так и на современный ему русский язык³²:

АНТОНIЙ ВИДЪ ЧИТАТЕЛЮ
До сихъ поръ земля Великаго Княжества Московскаго неизвѣстна и для нѣкотораго объясненія я сдѣлалъ замѣтки, и здѣсь краткіе опредѣленные знаки для русскихъ по русски для объясненія выписаны. Во первыхъ глядя по направленію отъ Востока какъ показано наверху, увидишь какъ далеко отстоятъ другъ отъ друга вода и земля. Во вторыхъ внизу раскрытый циркуль обозначаетъ, что можетъ себѣ размѣрить мили, какъ далеко отъ мѣста къ мѣсту. Въ третьихъ увидишь: зеленое обозначаетъ землю московскую, желтое обозначаетъ княжество литовское и то, что принадлежитъ Польской коронѣ; а красное это татары. Отсюда увидишь границы со всѣми и Москвою, особенно, со Шведскою землею, и Лифляндскою и Литовскую и Татарскою и Турецкою, раздѣленными на нѣсколько ордъ. 1542 г.

В более поздней публикации А.В. Ефимов даёт переводы латинских картушей, но в отношении обращения к «рускому» читателю ограничивается лишь транслитерацией³³.

Важность указания даты – 1542 год – трудно переоценить, так как она подтверждает доступность материалов Антония Вида за два года до выхода в свет "Космографии" Мюнстера и за семь лет до публикации "Записок" Герберштейна. По мнению Л. Багрова, эта дата определяет время окончания работы над рукописным вариантом карты – которая ещё в виде манускрипта стала известна современникам, тогда как промежуток между апрелем и ноябрём 1555 года (даты латинских текстов в двух картушах) соответствуют началу и завершению гравировального процесса³⁴. Несколько иного мнения придерживался, например, польский историк Кароль Бучек (Karol Buczek), полагавший, что 1542 – это год, когда карта была «в конце концов напечатана»³⁵.

Кроме собственно географических деталей, карта 1555 года³⁶ богато украшена иллюстрациями: здесь находим графические интерпретации известных легенд, в том числе, о Золотой Бабе (в виде обнажённой женщины с рогом изобилия в руках) и о прожорливой росомахе, реалистичные сцены охоты на диких зверей, а также символические изображения кораблей, городов и ордынских поселений. Интересно заметить, что лишь небольшая часть из этих иллюстраций была использована на карте 1570 года, где они представляют собой зеркальное отображение соответствующих сцен на карте 1555 года. Такой зеркальный эффект характерен для копирования изображений на гравюрную доску.

Сравнительно недавно художественные особенности карты 1555 года стали предметом искусствоведческого исследования в контексте политической истории и истории искусств Великого Княжества Литовского в XVI веке³⁷. Его автор соотносит стиль Антония Вида с маньеристическим направлением в европейском искусстве, а также делает упор (по мнению автора этих строк – не вполне обоснованный) на военном и пропагандистском предназначении карты.

4.

В 1982 году Кристина Харрауэр (Christine Harrauer), профессор классической филологии Венского университета и исследователь творчества Сигизмунда Герберштейна, опубликовала обнаруженную ею в архивах Национальной библиотеки в Будапеште корреспонденцию Герберштейна³⁸, в том числе письма из Вильны епископа Самуила Мацейовского от 10 ноября 1540 года и самого Ивана Ляцкого от 23 мая 1541 года. Cопоставляя эти документы, в первом из которых говорится о намерении отправить карту Московии «его Великолепию» по завершении работы над оной³⁹, а во втором – об уже отправленном послании, из которого «его Великолепие сможет получить полное представление обо всей Московской империи»⁴⁰, можно придти к заключению, что время первой публикации карты ограничено двумя указанными датами. Таким образом, к столетнему юбилею открытия Х. Миховым карты Вида–Ляцкого, временной промежуток её появления оказался определённым с достаточной точностью.

В свете находки К. Харрауэр предположение Л.С. Багрова о том, что в распоряжении Мюнстера был рукописный вариант карты, заслуживает пересмотра. Приблизительно в одно время с новой картой Московии знакомятся два учёных мужа – Герберштейн в Вене и Мюнстер в Базеле. Отправку Видом и Ляцким оригинального манускрипта кому бы то ни было можно исключить – маловероятно, что они могли на продолжительное время расстаться со своим детищем, потребовавшим нескольких лет работы. Изготовление рукописной копии – трудоёмкий процесс, но при этом представляется, что и Мюнстер, и Герберштейн располагали собственными экземплярами карты: первый использовал её при подготовке изданий "Космографии" в 1544 и 1550 годах, второй – при работе над "Записками о Московии", увидевшими свет в 1549-ом. Отсылку экземпляра карты сразу нескольким адресатам можно объяснить, предположив, что к весне 1541 года Вид и Ляцкий завершили работу уже не над рукописью, а над предварительным вариантом гравюрных досок – возможно, с минимальным количеством декоративных элементов, без указания дат или даже без картушей. Этот предварительный вариант мог быть использован для изготовления нескольких пробных оттисков, предназначенных для консультаций с наиболее авторитетными учёными-современниками. На состоятельность этого объяснения указывает также и употребление епископом Мацейовским по отношению к карте Московии слова Tabula, в большей степени отвечающего печатному листу, нежели манускрипту⁴¹. Разумеется, не исключено, что речь в переписке с Герберштейном шла о варианте гравюры уменьшенного размера, но наиболее экономичной с точки зрения количества недоказанных предположений – а следовательно, и наиболее правдоподобной – представляется версия о незавершённом варианте гравюрных досок, позднее использованных для печати карты 1555 года.

Остаётся не прояснённой данная Ортелиусом ссылка на антверпенское издание Антония Вида. В 1898 году Виктор Ханцш (Victor Hantzsch), автор первой из посвящённых Себастьяну Мюнстеру монографий, высказал предположение, что изданная Мюнстером карта Московии основана именно на антверпенском издании, которое следует датировать 1540 годом⁴². При этом он основывался лишь на выводах Михова и информации Ортелиуса. Заметим, что хотя с обнаружением карты 1555 года это предположение потеряло актуальность⁴³, указанный Ханцшем год практически совпадает с выводами, вытекающими из анализа переписки, опубликованной К. Харрауэр. Хотя независимого подтверждения существованию антверпенского издания до сих пор не найдено, интересно вернуться к староголландским названиям стран света на полях карты 1555 года. Если исходить из того, что работа над картой велась исключительно в Вильне исключительно выходцами из Московии, Королевской Пруссии и Великого Княжества Литовского, использование (даже маргинальное) нидерландского языка окажется труднообъяснимым. Смелое предположение выдвинул Роберт Карроу (Robert W. Karrow Jr.), куратор отдела Особых собраний библиотеки Ньюберри в Чикаго: гравировщиком карты мог быть сам Герхард Меркатор⁴⁴. Меркатор, которой ещё только шёл к зениту своей славы, в этот период работал в Лувене⁴⁵. На его авторство, по мнению Р.Карроу, указывает высокое качество гравюры в целом, и в особенности – явная любовь к графическим формам букв, проявившаяся в тщательном подборе шрифтов и размещении на карте сравнительной таблице латинскому и кириллическому алфавитам. Однако отсутствие каких-либо свидетельств, которые бы подтверждали связь между Видом и Меркатором, признаётся и самим автором гипотезы.

Таким образом, вопросы о том, какую роль в работе над картой играли мастера нидерландского происхождения, могла ли эта работа – хотя бы частично – вестись во фламандских провинциях, и на чём основано замечание в ортелиевой библиографии, – продолжают ждать своего решения.

Суммируя все известные на сегодняшний день факты и правдоподобные версии, можно следующим образом представить хронологическую историю карты Московии Антония Вида и Ивана Ляцкого.

Конец 1540 – начало 1541 — Первые пробные оттиски с незаконченного комплекта из шести медных гравюрных досок. Среди получателей этих оттисков – Сигизмунд Герберштейн и Себастьян Мюнстер.
1542 — Добавление картуша с кириллическим текстом обращения Антония Вида к читателю.
1544 — Изготовление и публикация Мюнстером первого уменьшенного варианта карты методом ксилографии.
1550 — Вторая ксилография Мюнстера.
1555 — Окончание Антонием Видом работы над шестью гравюрными досками, добавление картушей с латинскими текстами или же дат к ранее выгравированным текстам и печать законченного варианта карты на двух языках.
1570 — Изготовление Францем Хогенбергом гравюры уменьшенного размера и печатание оттисков с неё.

На сегодняшний день исследователям не известно ни одного пробного оттиска, относящегося к периоду до 1555 года. Логично было бы предположить, что они просто не сохранились, но легендарный пример обнаружения в 1987 году во Вроцлаве сохранившейся копии оригинальной карты Московии Антония Дженкинсона⁴⁶ оставляет место для оптимизма.

"Всеобщая Космография" Себастьяна Мюнстера – одна из наиболее успешных и массовых книг XVI века. Всего было опубликовано более 35 изданий "Космографии" на пяти языках⁴⁷. Общий тираж на немецком языке оценивается в 50 тысяч экземпляров и на латинском – около 10 тысяч. Предполагается, что из них приблизительно 5% сохранились до наших дней⁴⁸. Соответственно, копии опубликованных Мюнстером карт Московии сравнительно легко доступны как в ведущих библиотеках, так и на антикварном рынке. Тем не менее, ксилография 1544 года – в силу малого числа изданий – встречается существенно реже, чем ксилография 1550 года.

Хайнрих Михов опубликовал исследование об обнаруженной им карте в редакции Ф. Хогенберга в 1884 году. Пять лет спустя А.Э.Норденшельд пишет о двух известных экземплярах карты⁴⁹ – второй обнаружился в коллекции Британского музея (в настоящее время – Британская библиотека). Вскоре Норденшельду удаётся приобрести экземпляр и для своей собственной коллекции⁵⁰. Эти три экземпляра известны В.А. Кордту в 1899 году⁵¹. К 1905 году ещё две копии карты обнаруживаются в составе сборных атласов в библиотеках Ростока и Базеля⁵². Известно, что в последующие годы ещё один экземпляр карты 1570 года был обнаружен в сборном атласе в Италии, и один экземпляр неопределённого происхождения был продан на аукционе в 1991 году. В настоящее время как минимум два экземпляра карты: лондонский и из коллекции А.Э. Норденшельда – представлены в сетевых каталогах, соответственно, Британской библиотеки в Лондоне и Национальной библиотеки в Хельсинки. Репродукции и описания многократно публиковались в печатных изданиях⁵³.

Что касается карты 1555 года, то, по-видимому, экземпляр, найденный Вальтером Руге в Хельмштедте в 1904 году, остаётся её единственным оригинальным оттиском, известным на сегодняшний день⁵⁴. В настоящее время этот экземпляр хранится в библиотеке Герцога Августа в Вольфенбюттеле⁵⁵. При первоначальной публикации карты в 1906 году Михов воспроизвел оригинал целиком, включая орнаментальную рамку⁵⁶. Эта иллюстрация, хотя и в значительно уменьшенном формате, была повторена в позднейшем издании монографии Багрова о картографии России⁵⁷. Кроме того, Михов в 1906 году изготовил как минимум одну копию карты в натуральную величину, которую преподнёс В.А. Кордту. На этой копии в правом нижнем углу правого (латинского) картуша имеется посвящение: «Herrn Prof. Kordt. H. Michov». Кордт опубликовал её репродукцию, но без орнаментальной рамки, в своём четвёртом картографическом сборнике⁵⁸. В дальнейшем копия Кордта неоднократно воспроизводилась в изданиях советского и постсоветского периодов⁵⁹, причём различные воспроизведения могли отличаться друг от друга качеством, тоном раскраски, подгонкой листов и проч. На их общее происхождение указывает собственноручная подпись Михова в правом картуше.

---

1. Речь идёт о целой череде событий, связанных с отказом Ивана и его окружения от выплаты дани в Большую Орду и постепенным обретением Москвою экономической и политической независимости. Отражение похода хана Ахмата в 1480 году, воспетое Карамзиным как «стояние на Угре», было важным, но не поворотным звеном в цепи этих событий. См. [Горский 2005].

2. Обзор гипотез, связанных с историей этой карты, а также описание ряда захватывающих воображение графических деталей можно найти в книге [Campbell 1987], с. 35–55. К сожалению, ни то, ни другое не имеет прямого отношения к теме настоящей работы. http://www.maphistory.info/

3. Подробнее о Бернарде Ваповском и его картографических работах см. [Chowaniec 1955], а также[Buczek 1982], с. 39–40.

4. Автор никоим образом не стремится абсолютизировать значение этого примера, находя очевидным, что содержание понятий Русь, русские земли не только менялось со временем, но и критическим образом зависело от субъективных обстоятельств. Тем не менее картографический пример интересен тем, что представляет собой, как правило, не индивидуальное мнение, а результат обобщения независимых интеллектуальных усилий большой группы людей.

5. См. [Тихомиров 1952]. http://litopys.org.ua/rizne/spysok/spys04.htm

6. Здесь и ниже в отношении Псковского княжества (PLESROV REGNUM), литера R вместо K появляется, по-видимому, вследствие ошибки гравёра.

7. RVSSIAE ALBAE PARS = часть Белой Руси.

8. [Меховский 1936], с. 112–113.

9. [Меховский 1936], с. 116. Ср. в оригинале:
“…in Mosckouia unam linguam et unum sermonem fore, scilicet Rutenicum seu Slauonicum in omnibus satrapiis et principatibus, sicque etiam Ohulci et qui in Viatka degunt Ruteni sunt et Rutenicum loquuntur, unamque sectam et religionem instar Graecorum tenent...”

10. [Меховский 1936], с. 116, 111.

11. [Poe 2008], с. 47.

12. См. статьи В.Ф. Старкова и Б.А. Рыбакова в Отечественных архивах, №4, 1994. [Старков 1994], [Рыбаков 1994].

13. [Норденшельд 1889], с. 114.

14. [McLean], с. 146.

15. Перевод с латинской версии оригинала:
Refert Anthonius Vuied Lithuanus in hunc modum de Moscouia: Signauimus quanta potuimus diligentia loca ciuitatum, castrorum, marium, paludum et fontium, quantumque à se inuicem distent, fluminum cursus, flexus et origines, quae magna ex parte oriuntur è terrae superficie plana, aut extruduntur ex magnis lacub. Ad haec autem exploranda, non mediocrem nobis praestitit operam dominus Io. Jatzki, unius olim ex principib. Moscouiae, qui nunc post magni ducis Basilij è uiuis decessum, ob seditionem leuem magnatum quorundam ac relictum tenerae aetatis Basilij filium, ac inuictissimum Poloniae Regem Sigismundum confugit.
И транскрипция, и перевод даны по книге [Кудрявцев 1997], с. 328, 339. Курсивом выделены обороты, отредактированные автором, чтобы исключить неоднозначность толкования в одном случае и более точно передать смысл глагола confugio (спасаться бегством, искать укрытия) во втором. Слово, выделенное в оригинале, как мы увидим, – результат ошибки Мюнстера или его наборщика при передаче слов Вида. У того: ob seditionem non leuem, то есть, мятеж с его точки зрения был немалым (отмечено О.Ф.Кудрявцевым). Jatzki вместо Latzki – также ошибка Мюнстера.

16. «cum tabulas, tum commentarios reliquerint» – в предисловии к "Запискам о Московии". См. [Герберштейн 1988], с. 55. Примечательно, что Герберштейн при этом ни словом не обмолвился о Ляцком.

17. Catalogus auctorum tabularum geographicarum на трёх или четырёх страницах предваряет каждое из изданий Theatrum Orbis Terrarum. Он содержит имена картографов, чьими работами Абрахам Ортелиус пользовался при подготовке своего атласа, изданного впервые в 1570 году.

18.В оригинале [Gerritsz 1924], с. 3–4:
Daernae heft Antonis Wied een Caerte van Russenlandt gemaect, door de instructie van eenen Johannes Latzky, eertijds een van de Moscovische Princen,.. in Polen ghevlucht was, welcke Caerte aen eenen J.Coper, Raedts-herre van Dantzick, vereert, ende met Rusch ende Latijnsch schrift uytghegeven is, in der Wilda, Anno 1555.
«После этого» – имеется в виду выход книги Герберштейна. Несколько отличающийся вариант перевода см. в [Кордт 1899], с. 4.

19.Об этом упоминании см. [Миллер 1761], с.388, и [Кордт 1899], с.4.

20. См. [Замысловский 1880].

21. [Michov 1884].

22. Немецкое имя сенатора вариативно восстанавливается различными авторами из латинизированной дательной формы Joanni Coppenio как Иоханн Коппе, Коппен или же Кеппен.

23. Ex vero sculpsit (лат.) – выгравировал истинно, то есть в соответствии с оригиналом.

24. В своей работе [Michov 1884] Михов рассматривает второй вариант карты Мюнстера (1550 года).

25. Ср. с латинским текстом в примечании 15; отличия выделены курсивом.

26. [Nehring 1897].

27. [Ruge 1904], с. 24–25.

28. [Michov 1906].

29. Согласно тому, как обозначены стороны света на самой карте. Действительная ориентация отклоняется от этого направления (например, см. [Рыбаков 1974]) и не вполне совпадает для разных частей карты.

30. [Ефимов 1964], с. 12.

31. [Ruge 1904], с. 24.

32. [Michov 1906], с. 61.

33. [Ефимов 1964], с. 14. Текст содержит ряд неточностей и пропусков:
Антоний Вид до чтителя.
Яж до тунд есть зема велысего ксяжьства Московскего [пропущено два слова: речи невырожоны], а неякего ознамения памиатка учинили ту кротке певне знаки русаком поруску розуменью выписалы: напервей траву и сю ведаут всходу слонца яко наверху ознаменует, по тем обачиш якося далеко от себе земи и воды с тою навтурем розумеся; насподку отворены циркел же миль можем соби розмерить яко далеко есть од места до места. На третем Илбаач [вместо wбач ] то зелене знаменуеся Московска Земля, то жолте знаменуеся ксежество Литовске и то цосуку полской коруне прослуха, то чирвоне, то су татарове с тего Олбач [вместо wбач ] к границе зевшистьким из Москву. Звлаще Щвецко земя и ва Фляньску и Литевеску и Татарску и Турьку и неяких ордах розделены. 1542.

34. [Bagrov 1962], с. 44.

35. [Buczek 1982], с. 42.

36. В литературе этот же исторический документ иногда называют картой 1542 года. Поскольку, строго говоря, предмет исследования отражает состояние гравюрной доски в 1555 году (или позднее), а её состояние в 1542 году нам неизвестно, автор предпочитает в качестве идентификационного признака использовать 1555 год.

37. См. [Poškus 2005].

38. [Harrauer 1982], с. 148–150.

39. “…Tabula Moscoviae diligenter est quaesita, nondum tamen ab istis, quibus id negotii Reverndissumus Dominus Episcopus Vilensis dederat, inventa est. Dabitur a me opera, ut diligentius inquiratur, quae simulac fuerit inventa primo quoque tempore ad Magnificentiam vestram mittetur”.

40. “…Ex hisdem (scil. litteris Magnificentiae vestrae) intellexi velle videre Magnificentiam vestram signaturam totius terre Moscovie et granitierum ipsius, quam ego per legatum sive nuntium Caesareum misi Tranquilium Cornelium et literas scripsi in qua Magnificentia Vestra poterit percipere totium imperium Moscovie”.

41. Tabula (букв. – доска) лишь одно из слов для обозначение карты. Иначе можно сказать: imago, typus, descriptio, delineatio.

42. [Hantzsch 1898], с. 110.

43. Ссылка на него в каталоге коллекции А.Э. Норденшельда [Mickwitz 1979] выглядит в некоторой степени анахронизмом.

44. [Karrow 1993], с. 585.

45. Лувен – центр провинции Фламандский Брабант, расположенной по соседству с провинцией Антверпен. В начале XVI века обе входили в состав герцогства Брабантского.

46. См. [Szykula 2008]. [Июнь 2020] Спустя более, чем четверть века после открытия этой карты, ее изображение в высоком разрешении было введено в научный оборот. В настоящее время оно находится в свободном доступе на сайте цифровой библиотеки Вроцлавского университета: Anthony Jenkinson. Nova Absolutaque Russiae Moscoviae et Tartariae descriptio. Шифр хранения: 9590-IV.C. https://www.bibliotekacyfrowa.pl/dlibra/publication/40164/edition/40845

47. [Poe 2008], с. 50.

48. Статистика приведена в монографии [McLean 2007], с. 170.

49. [Nordenskiöld 1889], с. 114.

50. [Mickvitz 1979], т. 1, с. 94–95.

51. [Кордт 1899], с. 5.

52. [Ruge 1904], с. 49; [Bernoulli 1905], с.71.

53. См.: [Michov 1884], [Nordenskiöld 1897], [Кордт 1899], [Bagrov 1962], [Bagrov 1975], [Кудрявцев 1997].

54. [Петрулис 1960] сообщает о двух экземплярах карты 1555 года: в Хельмштедте (с легендами на русском языке) и в музее в Брауншвейге (на шести листах). На самом деле, по-видимому, на выставке в музее Брауншвейга экспонировался всё тот же хельмштедтский оригинал. Там же – указание на экземпляр карты 1570 года, хранящийся в Стокгольме, что неточно: известный В.А. Кордту в 1899 году стокгольмский экземпляр (коллекция А.Э. Норденшельда) с 1902 года находится в Хельсинки.

55. [Fabian 2003], статья 2.108. Также [Poškus 2005], прим. 10.
[Июнь 2020] В течение продолжительного времени эта карта отсутствовала на сайте HAB, что вызывало у исследователей обоснованную тревогу. В настоящее время ее описание вновь можно найти в цифровом каталоге: Anton Wied. Moscouia que & Alba Russia, IKAR PPN=100674518. https://kxp.k10plus.de/DB=1.68/PPNSET?PPN=100674518

56. [Michov 1906].

57. [Bagrov 1975]. В русском переводе монографии, [Багров 2005], карта воспроизведена ещё мельче и по сути дела является уже не изображением, а символом оригинала.

58. [Кордт 1931].

59. См.: [Michov 1906], [Кордт 1931], [Bagrov 1962], [Ефимов 1964], [Рыбаков 1974], [Bagrov 1975], [Poškus 2005].

 

Библиография >>

< Папярэдні		Наступны >